Язык прошлого

16 декабря в Центре российских и восточноевропейских исследований университета Торонто прошла лекция известного российского философа, ведущего научного сотрудника Института философии Российской академии наук Марии Хевеши. После её окончания профессор Валерий Белянин, переводивший выступление на английский язык, побеседовал с госпожой М.Хевеши.

– Мария Акошевна, что Вас как философа занимает сегодня?
– Я много лет изучала историю философской и политической мысли ХХ века. В прошлом году издала книгу «Толпа. Массы. Политика», где рассмотрела феномен воздействия пропаганды на массы. Меня интересовала проблема манипуляции массовым сознанием со стороны политиков и идеологов. Представляется, что для сегодняшней России эта тема очень актуальна.
– Вы приехали в Канаду по приглашению престижного Университета Торонто. Как произошло, что Вы удостоились такой чести?
– Закончив одну книгу, я стала собирать материал для другой. Результатом моей работы стал «Толковый словарь идеологических и политических терминов советского периода». Словарь вышел из печати этой осенью в издательстве «Международные отношения», и на нем стоит гриф Университета Торонто. Директор Center for Russian and East European Studies (CREES) господин Питер Соломон проявил очень большой интерес к моим исследованиям, и вот я здесь у вас, в Канаде.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее о словаре.
– В книге поставлена задача раскрыть значение тех политических и идеологических терминов и словосочетаний, которые были распространены при советской власти. В настоящее время они не имеют хождения, или приобрели совершенно иной смысл. В словаре собраны слова и выражения, которые применялись советским официозом в идеологических целях.
– Можете привести примеры для наших читателей?
– С удовольствием. Октябрьская революция породила много новых явлений. Возникла необходимость в новых словах. Понять 20-е годы без таких слов, как нэпман или лишенец трудно. 30-е годы дали жизнь таким словам, как год великого перелома, пятилетка, стахановец. Для понимания атмосферы послевоенных 40-х годов важны такие понятия, как низкопоклонство перед Западом, борьба с безродным космополитизмом, дело врачей. Говоря сегодня о годах 60-х, мы должны помнить, что Сталин умер в 1953 г., и начался период, получивший название оттепель. Шестидесятники (сам термин появился годы спустя) – это как бы «дети оттепели» – поверили, что некоторая либерализация советского режима означает реальную возможность построить подлинный, гуманный социализм. Суть процессов, проходивших в 70-х и начале 80-х гг., позволят понять термин застой.
– По сути дела это словарь советского языка?
– Можно сказать и так.
– Как Вы считатете, в чем его специфика?
– Тоталитарный режим не может жить без идеологических текстов, ибо они подвергают народ массированному психологическому воздействию. Они приукрашивают реальность, обещая «светлое будущее». Такого рода тексты-иллюзии помогают народу справляться с тяготами повседневной жизни. И здесь важны, по крайней мере, три обстоятельства – наличие и трактовка вождя, свой собственный образ и образ будущего.
– Вы хотите сказать, что без вождя тоталитаризма не бывает?
– Именно так. И вождь, и партия в лице ее руководства как бы призваны были думать и решать за человека все, «опекая» его. Как, например, Сталин – в 30-е годы он объявляется не только другом детей, физкультурников, но и «вождем всего прогрессивного человечества». Люди оказались в состоянии поверить подобной мифологии, она облегчала им жизнь. Представление о вожде как об «отце и учителе великой державы» позволяло возлагать решение общественных проблем на него. Эти настроения нашли в послесталинское время свое ироническое выражение в словах песни: «Мы так Вам верили, товарищ Сталин, как может быть, не верили себе».
– Вы говорите о роли масс, а ведь советские люди рассматривались как винтики единой государственной машины…
– Одно другому не мешает. Делегируя ответственность за происходящее руководству, советский человек, объявленный винтиком огромной государственной машины, при помощи лозунгов часто чувствовал себя творцом истории, ее хозяином. Он верил в свою избранность, в то, что появилась новая историческая общность – советский народ, который на голову выше всего остального человечества: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Все отечественное превозносилось: советское – значит отличное, а все плохое в обществе оказывалось родимыми пятнами капитализма.
– Ни в одном советском философском словаре я не видел слова «смерть». Это имеет какое-то отношение к идеологии тоталитаризма?
– Да. Пренебрежение настоящим и устремленность в будущее – очень важный момент тоталитаризма. Идеологические тексты направлены на эмоции, а не на разум. Они близки пророчествам, провозглашающим некую вечную истину: «Наступит время, когда каждый будет трудиться по способностям, а получать по потребностям». Речь шла о том, что коммунизм уже близок, уже вот-вот начнется новая эра всеобщего счастья. Как мы знаем, этого не произошло ни в 60-е, ни в 70-е годы, ни позже.
– Современный человек получает вместо политических лозунгов ежедневные порции рекламных сообщений. Скажите, Мария Акошевна, а есть ли сходство идеологического языка с языком рекламы?
– Возможно. Задача рекламы – продать вам товар, убедив, что он самый лучший. Тоталитарная власть тоже призывает людей к вполне определенным действиям. Правда, иллюзии тут не подкрепляются никакими доказательствами в виде товара. «Слоганы» излагаются в самой простой, краткой форме и при этом повторяются многократно. Он частого повторения они врезаются в самые глубокие области бессознательного, становятся «ходячими мнениями», приобретают большую устойчивость. «Народ и партия едины», «Партия наш рулевой», «Весь советский народ как один человек даст отпор…», «Все на борьбу с …», «За чистоту марксизма-ленинизма…». Подобные лозунги «запускались» в массы Центральным Комитетом Коммунистической партии, чаще всего накануне основных государственных праздников – 1 мая и 7 ноября. Повторяемые бесконечное множество раз, обращенные к эмоциям масс, они заклинали и призывали. Применение некоторых из них было недолговременным, как, например: «Долой нытиков, маловеров, и дезорганизаторов! Да здравствует победоносное строительство социализма!» («Правда», 26 октября 1927 года). Речь здесь шла о скептиках, не веривших в успехи индустриализации и коллективизации. В 70-е годы демонстранты несли, например, плакат, призывавший: «Работники агропромышленного комплекса, поднимайте надои молока!».
– Как Вы думаете, возможен ли в России поворот к прошлому?
– Советский Союз канул в историю, многие его идеологические выражения потеряли свою актуальность. Но прошлое всегда остается с обществом. А советское прошлое ушло почти без осмысления. Молодежи оно почти незнакомо. Это тревожно. Понимание прошлого может защитить от повторения его ошибок. Думаю, возврата не будет, но и неизжитая травма не позволяет жить нормально.
– Спасибо за Ваш словарь, за Ваше интервью. Успехов Вам в работе над следующими интересными проектами. И, конечно, с наступающим Новым годом!

Читать это на сайте МэйДэй